Оковы для призрака - Страница 63

— Да.

— Многие реагировали иначе на это ужасное нападение, — продолжала Татьяна. — Однако вы не единственный дампир, желающий активно бороться со стригоями, хотя, безусловно, самый молодой.

Я не знала ни о каких других дампирах, ступивших на тропу войны из личных побуждений, если не считать тех безумцев в России. Если такая версия моей поездки устраивала королеву — ради бога, я ничего против не имела.

— Мы получили отчеты российских алхимиков и стражей, где сообщается о ваших успехах. — Я впервые столкнулась с публичным упоминанием об алхимиках, но в Совете наверняка о них говорили, и не раз. — Можете сказать, сколько стригоев вы убили?

Я удивленно посмотрела на нее.

— Я… Не помню точно, ваше величество. По крайней мере… семерых.

Хотя наверняка больше.

— По сравнению со сведениями из наших источников это весьма скромная оценка, — заявила она. — Но все равно звучит впечатляюще. Вы совершили эти убийства лично?

— Иногда да. Иногда мне помогали. Там были… другие дампиры, совместно с которыми я действовала время от времени.

— Они были примерно вашего возраста?

— Да.

Татьяна молчала; словно поняв намек, заговорила сидящая рядом с ней женщина. По-моему, это была принцесса Конта.

— Когда вы убили своего первого стригоя?

— В прошлом декабре, — ответила я, подумав.

— То есть в возрасте семнадцати лет?

— Да.

— Это убийство вы совершили самостоятельно?

— Ну… в основном. Друзья помогали мне, отвлекая его.

Я надеялась, что копаться в деталях они не станут. Первого стригоя я убила, когда погиб Мейсон, и, не считая всего, связанного с Дмитрием, эта смерть по-прежнему отзывалась в душе сильной болью.

Однако принцессу Конта детали не интересовали. Она и остальные члены Совета, которые вслед за тем тоже стали задавать мне вопросы, хотели знать об убийствах, совершенных мной лично. Если речь заходила о тех случаях, когда мне помогали дампиры, они проявляли хоть какой-то интерес, но остались равнодушны к убийствам, совершенным при содействии мороев. Зачитали записи в моем личном деле о дисциплинарных взысканиях, что меня расстроило. Упомянули о моих академических успехах, в особенности в боевых искусствах. О том, как хорошо я защищала Лиссу всякий раз, когда мы оказывались одни во внешнем мире, в частности на протяжении того года, который мы с ней провели в бегах. О том, как быстро, несмотря на пропущенные занятия, я нагнала свой класс и стала в нем одной из лучших — опять же главным образом по части боевых искусств. И в конце вспомнили об исключительно высокой оценке, полученной мной во время выпускных испытаний.

— Благодарю вас, страж Хэзевей. Можете идти.

И на этом Татьяна меня отпустила! Уговаривать не пришлось: я снова поклонилась и заторопилась вон, по дороге бросив быстрый взгляд на Ташу и Адриана. В ушах зазвенел голос королевы:

— На этом сегодняшнее заседание закрывается. Продолжим завтра.

Несколько минут спустя меня догнал Адриан, чему я вовсе не удивилась. Ганс не говорил, что после заседания я должна вернуться к работе, и я посчитала себя свободной.

— Давай призови на помощь свою королевскую политическую мудрость и просвети меня, — сказала я, когда мы пошли дальше, взявшись за руки. — Что все это значило?

— Понятия не имею. Я последний человек, способный разобраться в этих делах. Я вообще случайно туда попал — Таша потащила меня с собой. Думаю, она заранее знала, что тебя вызовут, но понимала не больше меня.

Тут я заметила, что непроизвольно устремилась в сторону зданий, где располагались рестораны, магазины и тому подобное, и почувствовала, что умираю с голоду.

— Такое впечатление, будто это часть какого-то дела, которое они обсуждают не первый день.

— Вчерашнее заседание проходило в закрытом режиме, и так же будет завтра. Никто не знает, в чем дело.

— Тогда почему сегодняшнее заседание было открытым?

Это казалось нечестным — почему королева и Совет решают, что сообщать остальным, а что нет? Все должно происходить публично.

Он задумался.

— Наверное, потому что вскоре они собираются голосовать, а это всегда происходит публично. Если твои свидетельские показания играют какую-то роль, Совет хочет, чтобы ты давала их в присутствии других мороев — тогда принятое решение будет всем понятно. — Он помолчал. — Но это так, мысли вслух. Я не политик.

— Такое впечатление, будто все уже решено, — проворчала я. — К чему вообще голосование? И какое отношение к правительству имею я?

Он открыл дверь маленького кафе, где можно было перекусить гамбургерами и сэндвичами. Адриан вырос на ресторанной пище и всяких деликатесах; наверное, он и сейчас предпочел бы что-нибудь в этом роде. Но он ведь знал, что я не люблю быть на виду и подчеркивать свою связь с королевским мороем из элитной семьи. Сегодня мне хотелось чего-то самого обычного, и было приятно, что он понимает это.

И все же без перешептываний и любопытных взглядов не обошлось. В Академии, ясное дело, мы вызывали интерес, но при дворе? Репутация здесь очень важна, и обычно привязанность между дампиркой и мороем стараются держать в секрете. Наше открытое появление вместе — в особенности учитывая положение Адриана — всегда выглядело скандалом и шокировало, о чем нам ясно давали понять. Чего я только не наслушалась с тех пор, как вернулась ко двору! Одна женщина назвала меня бесстыдницей, другая высказывалась в том духе, что Татьяне следует просто «разделаться со мной».

По счастью, большинство посетителей сегодня ограничились взглядами, которых можно было просто не замечать. Когда мы уселись за столик, Адриан задумчиво нахмурил лоб.